Обеспечение психологической безопасности

Обеспечение психологической безопасности достигается как контролем с моей стороны за процессом, так и обратной связью со стороны клиента, который сообщает, если ему вдруг стало неудобно, страшно, слишком близко или слишком далеко и так далее.

О конфиденциальности в психологической работе

Один из первых вопросов, которым задается человек, которому нужен психолог, это вопрос об обеспечении психологической безопасности процесса и его конфиденциальности:

В своей работе я соблюдаю Этический кодекс психолога.

Рабочий процесс конкретных клиентов я не обсуждаю ни с кем, кроме супервизора. Однако при этом обсуждении не упоминаются конкретные данные клиента: ФИО, адрес, место работы и т. д. Я не «сдаю психиатру» своих клиентов, даже если приходит человек с явными показаниями к работе с врачом, а не психологом. В таких случаях я оцениваю, могу ли я продолжать работу, и чаще всего предлагаю клиенту обратиться к профильному специалисту. Контакты врачей-психотерапевтов в Москве и СПб для рекомендаций у меня есть.

В журнале и ретрансляции на сайте иногда появляются отголоски живых разговоров в стиле: «Мне сказали, что видели меня во сне», но никакой конкретики по поводу того, кто сказал, по какому поводу сказал, и т. д. не бывает.

В работе я иногда ссылаюсь на предыдущий рабочий опыт в стиле: «Мы пробовали с одним клиентом применить вот этот метод, и была побочка в виде тревожных снов, поэтому обратите на это внимание». Или: «Этот метод получался до сих пор у всех без исключения клиентов». Но в целом, я обычно предпочитаю вообще молчать, а если уж говорю, то тщательно слежу за тем, чтобы по фразе невозможно было опознать живого человека.

Я никогда не запрещаю клиентам обсуждать наш рабочий процесс с другими людьми, предоставляя им самим решать, надо ли это делать и в какой форме. Но часто рекомендую в начале работы какое-то время воздерживаться от излишней публичности. Во-первых, потому, что процесс работы над собой очень интимен, и посторонние с их кирзовыми сапогами могут пройтись по живому и нежному раньше, чем человек успеет определиться с методами защиты своих личных границ. Во-вторых, потому, что существует такое явление, как сопротивление среды. И с ним неизбежно сталкиваешься, если пытаешься что-то изменить в своей жизни. В общем, сознательно подставляться под оценки и давление можно, но лучше хотя бы не с начала работы, а набрав ресурсов и методов.

Тайна рабочей переписки с психологом

Мне крайне неудобно удалять рабочую переписку с компьютера. Клиентов достаточно много, кто-то ходит еженедельно, кто-то появляется реже. Запомнить все детали и нюансы, при том, что письма иногда бывают многостраничные, нереально, даже если бы я хотела. А я этого делать не хочу, потому что работаю с клиентом в тот момент, когда он приходит ко мне, а потом продолжаю жить свою живую жизнь или работать с другими клиентами. Переписка, в отличие от очной работы, и так расползается по всему дню, и границы очерчены в работе хуже. А если еще позволить себе вовлекаться в процесс работы вне непосредственного письменного общения, то с безопасностью и гигиеничностью работы можно распрощаться сразу. Поэтому уж лучше пусть оно лежит в корзине почтового ящика, а при необходимости можно просмотреть актуальные детали.

Но при этом у меня армейская дисциплина по поводу безопасности этой самой переписки:

• я не храню почту на сервере, а сразу скачиваю ее на компьютер;
• я работаю с почтой (и в скайпе) только с одного рабочего компьютера и не использую другие устройства;
• я никогда не распечатываю и не сохраняю в файлах письма клиентов;
• к этому компьютеру есть доступ только у меня, детям запрещено на нем работать и даже любопытствовать, что там на экране;
• но рабочую переписку на экране открытой я в любом случае не оставляю без присмотра;
• к детям, естественно, иногда приходят гости, но мои личные дети знают, что гостям вход в комнату к маме запрещен даже в сопровождении хозяина, хотя, в целом, гостей в мое отсутствие не бывает;
• у меня не бывает посторонних взрослых в доме, которые могли бы воспользоваться компьютером без моего разрешения;
• а перед тем, как отдать компьютер в починку, я параноидально сливаю всю рабочую почту на внешний диск и оставляю его дома.

Но если клиент заявляет о таком желании, то переписку и контакты из скайпа я могу попросту удалить после работы. И, естественно, никто не мешает клиенту писать со специально созданного почтового ящика, и даже под псевдонимом, а фамилии-явки-пароли я и сама не спрашиваю. Как и не ищу никогда в сети информацию о личной жизни клиента, мнения его близких людей о его жизни и прочем. Банковские же переводы приходят только с именем-отчеством, первой буквой фамилии и полускрытым номером карточки, кроме последних цифр.

Наконец, по запросу клиента можно рассмотреть какие-то дополнительные меры безопасности, которые мне пока не приходили в голову, если этих недостаточно (хотя вроде до сих пор никто не жаловался, наоборот говорили, что все устраивает в этом плане).

Границы в психокоррекционной работе

Ситуации настолько часто возникают по инициативе клиентов, что надо уже и вслух позицию обозначить.

Я не обсуждаю с клиентами содержимое чужой частной переписки.
Если клиентка вскрыла почту мужа и принесла мне переписку мужа с любовницей, то я могу обсудить проблемы эмоционального состояния клиентки в связи с изменой ее мужа, я могу обсудить ее чувства и прочий внутренний фарш по поводу факта нарушения ею чужих границ. Но как только я соглашусь читать письма, написанные не для меня, принесенные мне не автором писем, а третьей стороной, то границы буду нарушать уже я. А я не люблю нарушать чужие границы, у меня были слишком хорошие учителя, которые меня отучили это делать.

Я не обсуждаю с клиентами содержимое подзамочных записей в чужих журналах.
По той же самой причине: это написано не про меня (а даже если и про меня, неважно) и не для меня. Соглашаясь обсуждать содержимое чужих подзамочных постов, я нарушаю чужие границы. А я не люблю нарушать чужие границы, за это приходится платить слишком высокую цену. К тому же, вы не можете достоверно знать, во френдах ли я у этого человека, а если во френдах, то входим ли мы в одну и ту же группу, которая видит соответствующий пост. И шансы рассказать мне то, что предназначалось не для меня, очень высоки. Клиенты только за последние полгода это делали дюжину раз. Пытались делать, потому что каждый раз мне приходилось немедленно расставлять вешки.

Личные отношения с психологом

Я не работаю с близкими: родственниками и друзьями. Это — единственное ограничение. Я могу посоветовать книгу, дать оценку ситуации или разово подкинуть рабочий метод для решения проблемы кому-то из своих близких, но не занимаюсь ни с кем полноценной работой, принципиально. Из смешения ролей никогда не выходит ничего хорошего, как ни старайся себя выводить за рамки процесса. И цена этого опыта обычно слишком высока.
И, соответственно, я не перехожу к личным отношениям со своими клиентами: или это клиент, или близкий человек. Для того, чтобы человек мне стал близким, я к нему должна что-то начать чувствовать, кроме уважения и доброжелательной расположенности, которые я обычно испытываю в процессе работы к тем, кто ко мне приходит. Я не чувствую никогда и ничего, я занята мыслительным процессом для клиента, а не своими чувствами в адрес клиента.

Я часто предупреждаю клиентов, что бывают (и очень вероятно, что будут) такие особенности процесса как «перенос», в том числе «эротический перенос», и мы вполне можем обсудить все, что клиенту «кажется», что я к нему испытываю или про него думаю, как и все то, что клиент чувствует и думает в мой адрес. Но выбор иметь ли право на близкие отношения, делается не мной, а другим человеком в момент озвучивания своего запроса на работу. И «другой» становится «клиентом» и не может стать близким. Осознает ли он, что это выбор или нет, неважно. И это право клиента будет реализовано в момент начала работы и не будет отменено ни при каких условиях. Происходит перенос в том числе потому, что эмпатия с моей стороны (как от очень громко звучащей в эфире Бабы-Яги) часто сбивает клиентов с толку, и они чувствуют рабочие отношения как особенные, и очень волнующие. Так происходит со всеми, и я не могу отключить со своей стороны этот фон. Но могу контролировать ход процесса и придерживаться важных для меня принципов работы.