Статья. Неинтересное кино про сказку. Психологический анализ киносказки

Я уже как-то тут рассказывала, что сказкотерапию в химически чистом виде, а именно сочинение терапевтических сказок, сильно недолюбливаю. Потому что, чтобы создать правильную волшебную (то есть, работающую) сказку, надо очень хорошо понимать, по каким законам функционируют мироздание вообще, и волшебные сказки, в частности. (Опустим то, что тем, кто эти законы понимает, сказки как терапия, пожалуй, и не нужны, они их если и пишут, то из любви к искусству).

Например, можно, ясенпень, написать сказку про то, что Баба Яга — это не урод, и не сказочная функция на пути героя, а нечто бесконечно прекрасное и привлекательное в плане межличностных партнерских отношений. Но волшебной сказка не станет, потому что нет такого движка, чтобы из этого архитепического бескрылого уродца сделать прекрасную фею.

Или, скажем, возьмем (для нудежа и оплевывания) видеопример господина Б. Допустим, идея: «волшебство из мира ушло, потому что люди разучились в него верить, а чтобы чудо вернулось, надо просто в него поверить» — имеет право на существование, как авторская.

Но исполнение! Почему НИ ОДИН персонаж видеосказки не ведет себя архетипически обусловленным образом? Списать это на «правила изменились» не получится, потому что сами же создатели сказки объявили, что для сказочных героев действует «правило английского профессора»: некоторые черты личности являются неотъемлемыми.

И что из этого получается в сказке? Неотъемлемые черты личности у персонажей прорезаются, когда надо как-то слепить из крошек сценария единое целое. Но в остальном персонажи ведут себя поперек себя.

Дуб. Нормальное такое Мировое Древо с анамнезом. Он действительно может являться мостом между мирами, но ПО ВЕРТИКАЛИ. Вверх-вниз — Явь-Правь-Навь. Этот же дуб впускает в волшебный мир при обходе его ПРОТИВОсолонь. И все бы ничего, но впускает он первым Кащея. Кащей противосолонь на битву не мог идти, только посолонь.

Посолонь и противосолонь в волшебном мире пропускает ель.

Яга. Нормальная такая Яга. Вопросов к образу, между тем, есть. Почему она убегает от кандидата в герои? Встреча с Ягой — это всегда движение к ней навстречу, а потом движение от нее, если не свезло договориться, и она намеревается героя сожрать. Но никогда ЗА ней. Почему она отвечает только на три вопроса? Почему она начинает сказку с мертвой и живой водой в ведрах, но при этом ведра становятся незаряженным ружьем на стене, ибо потом не стреляют? Тогда как, если следовать логике авторской идеи, достаточно было бы снабдить Ягу спутником Вороном и использовать его для оживления живой и мертвой водой героя в финале сказки. Умолчим уже про кастрированную идею пропуска в Навь. Не бывает волшебных путеводных клубков без ритуальной бани, еды и постели. А, учитывая последнюю составляющую и возраст героя, понятно, почему она не отвечает на вопрос героя: «почему я?» Потому что мозгов у сценариста не хватило придумать, как может Яга пропустить традиционным путем в мир Нави несовершеннолетнего мальчика. Функции Яги сыплются меж пальцев как песок.

Жертвы в сказке ведут себя не как жертвы. Жертва не может желать того, что желали Василиса и девочка. У них в принципе не прошита возможность заклинить сценарный механизм. Они могут предать героя, влегкую, на что и намекнули сценой Василисы и Кащея. Но не мешать герою героем быть. Потому что слабость жертве положена, а сила — нет. Если для идеи «чудеса кончились» ломается движок, работающий на вере, то для такого поведения жертвы должен быть запущен движок, дающий ей право на выбор и на свободу в суждениях. А движка-то и нет.

Чудесное оживление героя положено после чудесного умерщвления. ДВОЙНОГО. Между тем, героя грохнули только один раз. Так не бывает. Фишка в том, что если неубитый герой попадает в Навь, то у него на выбор только два варианта: или он становится мироедом (а в эту роль уверенно вписывается Иван-дурак), или он Нави НЕ ВИДИТ и чудеса Нави на него не действуют. Соответственно, чудесного убийства с чудесным воскрешением тоже в сказку не завезли. Вот если бы героя бы грохнули перед проходом в Навь, хоть желудем по темечку до обморока, тогда бы логика ВОЛШЕБНОЙ сказки сохранилась. Ибо морфологию волшебной сказки никто не отменял.

И так далее.

Двоешники.

При том, что есть масса безупречных способов проявить свою авторскую креативность. Придумать своих героев, выбрать другой формат истории, тщательнее объяснить логику процесса и т. д. и т. п. Но выбрать формат волшебной сказки, волшебных традиционных героев и так налажать в принципиальных моментах — выглядит откровенной халтурой.