Зеленин Д.К. Древне-русская братчина, как обрядовый праздник сбора урожая

У многих первобытных народов известен обычаи, в силу которого первое убитое на охоте животное потребляется не единолично, а коллективно, всей общиной. Напр., у алеутов «мясо первого, с начала промысла, промышленного зверя раздает промысливший оного в своем селении всем жителям по частям».1 У осетин «охотник, первый убивший крупную дичь, вырезывает из правой стороны кусок в 5— 6 ребер и дарит встречным охотникам, не успевшим ничего убить».2

Мы не будем обсуждать, сложный вопрос о происхождении этого охотничьего обычая-обряда. Нас интересует не предшествующая история, а позднейшее развитие данного обряда, некоторому, как к прототипу, мы возводим русскую древнюю и современную «братчину». В качестве рабочей гипотезы примем, что это магический обряд; вкушение членами охотничьей общины первой добычи — магический символ того, что все они будут иметь подобную же добычу. Для нас важно установить коллективный характер данного обряда. Эта именно коллективность древнего охотничьего обряда роднит его с позднейшими скотоводческими и земледельческими обрядами, к которым принадлежит русская братчина.

Дальнейшее развитие обряда происходило под влиянием двух главных факторов: 1) усложнения и изменения религиозных верований и 2) изменения соответствующих занятий населения. Под влиянием первого фактора магический, до-анимистический обряд превратился сначала в языческое жертвоприношение при сборе добычи или урожая, а после воспринял много христианских черт. Церковные братства, воспользовавшиеся формами древней братчины, сами в свою очередь наложили на нее свой новый отпечаток, главнейше на братчину пчеловодов.

Под влиянием смены занятий, обычай звероловов с течением времени превратился в обряд скотоводов, земледельцев и пчеловодов. А так как скотоводы, особенно же земледельцы и пчеловоды собирают свой урожай всегда более или менее одновременно, то коллективность обряда получила иные формы: дележка добычей заменилась складчиной.продуктов, а позднее и денег. «Братчиной» зовется именно угощение в складчину.3

О древне-русских братчинах, которые впервые упоминаются в памятниках под 1150 годом, 4 мы знаем очень мало. Все известное было еще в 1854 году собрано Л. Поповым в его статье «Пиры и братчины».5 Меньше всего известна нам бытовая сторона древних братчин, которая в данном случае является решающим фактором. Вот почему мы принуждены иметь дело главным образом с позднейшим наследием др.-русской братчины.

Вряд ли можно сомневаться в том, что великорусские обрядовые праздники, известные и теперь под названиями: «братчина, мольба, канун, ссыпка, ссыпщина», а также «Никольщина» и т. п., являются именно остатками древних братчин. Теперь это имеющие религиозно-церковный характер коллективные трапезы-пиры, для которых, продукты собираются со всей общины.

Русский обряд братчины, связанный с охотой и звероловством, не сохранился до нас, но память о нем еще жива в народных преданиях. На всем русском севере, где только сохранились остатки братчин, широко распространены местные сказания о том, как встарину в Ильин день (обычный здесь день скотоводческих братчин) прибегал из лесу к местной часовне олень, которого община закалала, варила и съедала. Каргопольский и соседние с ним уезды бывш. Олонецкой губ., Вельский и Кадниковский Вологодской губ., Белозерский уезд Новгородской губ., — вот места широкого распространения преданий о чудесном олене.6 В XX веке легенду эту отметили здесь П. Шереметев, 7 А. Шусгиков8, С. Скороходов.9 Не цриводим многочисленных свидетельств о том же авторов XIX века. То же предание известно еще зырянам.10

Изредка предание говорит о лосе, вместо оленя.11 Где празднество происходило в день Рождества Богородицы 8 сентября, там предания говорят о прибегавшей самке оленя с детенышем.12 Нередко рядом с оленем оказывается еще и гусь или глухарь, 13 лебедь, 14, а также другие птицы и звери.15

В языческой обстановке аналогичный образ звероловов отмечен у корел Кемского уезда, которые ранней весной закалали оленя и «съедали его торжественно с особыми обрядами в честь бога Ке».16 К тому же циклу мы относим и языческий «праздник лебедей» у вотяков Казанской губ., где пару лебедей выпускали на волю, а вместо них закалали парами разных домашних птиц и животных.17

Известно, что охотники и звероловы первобытных народов весьма скептически относятся к участью женщин во всем том, что касается их промысла. У русских это недавно еще сохранялось во всей силе, напр., на Каспийском море, у астраханских рыболовов.18 Отзвук этих поверий мы усматриваем в той, что кое-где и на современные братчины не допускаются женщины.19 Ниже мы встретимся со специально женскими братчинами, связанными с женскими занятиями, напр. куроводством.

Переход от звероловства к скотоводству вызвал естественную замену жертвенного оленя быком или бараном. На этой, скотоводческой стадии развития обряд встречается еще и в наши дни и много раз описан этнографами. Обряд совершался под кровом церкви и приурочивался к разным церковным праздникам. Эти обстоятельства спасали его от преследования со стороны властей. Но отсутствие особого церковного чинопоследования вело к постепенному вымиранию обряда, и сохранились до наших дней, главным образом праздники обетные.

Коллективность обряда в скотоводческом празднике выражена различно. 1) В распоряжение церкви поступает много животных, из которых одно или несколько избираются для общей трапезы, иногда по жеребью. 2) В церковь поступают от каждого домохозяина лишь отдельные части тех или иных домашних животных, напр. бараньи лопатки, свиньи головы.20 3) Производится сбор продуктов или денег, и в складчину покупается жертвенное животное. 4) Обетное («завЪчёно, обречёпое „) животное откармливается за счет всей общины (Трунов, Завойко). Вне связи с обетом стоит скотоводческая братчина Пудожского уезда, описанная Н. Харузиным, 21 Вельского у., 22, а также аналогичные обряды пермяков и вотяков. Древнейшая форма обета равносильна формуле: если будет урожаи, благополучие со скотом, то будет и праздник урожая.23 Дальнейшая эволюция обета: если корова отелится в первый раз бычком, то его ‚обрекают миру‘ (Орловск. губ.; Трунов). Современные обеты связаны с болезнью скотины или с иным несчастным случаем (Завойко о Костр. губ. и друг.).

Обряды куроводов превратились в специально-женские праздники, поскольку это женский промысел. ‚Кузьминки‘ не связаны с обетом и празднуются, главным образом, девицами, 1 ноября; напротив, обряд ‚троецыплятницы‘ совершается на Вятке только пожилыми женщинами — в силу обета, данного вятчанками встарину, ‚при рождении младенцев‘.24

Связь скотоводческой братчины с древним язычеством ярко сказалась в поверьях о магической силе костей съеденного на братчине животного. Олонецкие охотники и рыболовы убеждены, что кость ‚Ильинского‘ быка утраивает их добычу.25 В Орловской губ. кости ‚оброшного‘ быка после братчины закапывают в скотском хлеву, чтоб не переводился скот в доме (Трунов). Кости кур, съеденных в Кузьминки, зарывают в курятнике — для большей плодовитости кур; кости эти не ломают, а то цыплята будут уродливыми.26 Вятские женщины в 1739 году кости и перья кур-троецыплятниц почитали ‚яко бы за святые‘.

Кроме северных губерний, скотоводческие братчины с жертвенным быком отмечены еще в губерниях Нижегородской Пензенской27 и Орловской.28

На земледельческой братчине нет жертвенного животного; обрядовые блюда: пиво (так наз. канун, мирщинка, братчина) и каша. Пиво варится или из продуктов, собранных в складчину, или же каждый варит у себя дома, но его приносят в церковь и здесь сливают в один общий сосуд, после чего его пьют. Такого рода братчины Восточной Сибири описал А. Макаренко.29 Ярославские ‚мольбы‘ описаны в Яросл. Губ. Ведомостях 1888, № 76 и 1889, № 50 (статьи Н. Лисицына и Н. Оп-н); Вятские ‚мольбы‘ в ‚Отчете о диалектологич. поездке в Ватск. губ.‘ Д. Зеленина.30 У белоруссов они совершаются 9 мая и известны под именем ‚Миколыцины‘.31 А. Г. Данилин описал этот обряд в 1925 г. в с. Мантурове Кологривск. у. Костр. губ. (рукопись).

Вне связи с обетом стоит зырянская " братчина« в Устьсысольске, 1 — 3 ноября: 32 ее русское имя говорит о заимствовании зырянами от русских; аналогичный русский обряд 1 ноября описан в Трудах Волог. Общ. изуч. сев. края, 1926, стр. 37. Редкую и оригинальную форму имеет землед. братчина в Кадниковском у. Волог. губ.: в Ильин день деревня печет сообща громадный коровай хлебав 2-5 пудов весом; после молебна этот коровай разрезают на мелкие куски и раздают миру; одновременно приготовляется и раздается всем громадный же кусок сыра (творога).33

Земледельческие братчины совершаются не всегда осенью, после сбора урожая в поле, но также зимой, летом и весной. Тут сказалась прежде всего генетическая связь их с прежними скотоводческими и охотничьими праздниками, которые по самой своей природе не были связаны с каким-либо одним временем года. Обетный характер братчин способствовал разнообразию их сроков: обет давался во имя какого-нибудь святого, и братчина приурочивалась к дню памяти этого святого. Повторность праздников в честь спасителя, богоматери, св. Николая, свв. Козьмы и Дамиана и др. лишний раз содействовала колебанию сроков совершения братчин. Наконец, естественное стремление населения, чтоб братчины соседних деревень и приходов не падали на одно и то же время (иначе нельзя будет побывать на братчине соседей) и не падали на близкие друг к другу сроки (частые праздники прекратили бы всякую работу), — все эти условия приводим к более или менее равномерному распределению братчин по всем временам года.

Если на русском севере сравнительно хорошо сохранились до наших дней братчины скотоводческие и земледельческое, то на западе и на юге лучше сохранились соответствующие обряды пчеловодов. Тут обрядовым блюдом служит мед, главным образом в виде напитка, а жертвой — воск. Последний, в связи с церковный характером обряда, имеет форму свечи, отчего и самая братчнна носит большею частью имя: „свеча, братская свеча“.

Белорусская „свеча“ описана в книгах П. Щейна, 34 Дембовецкого, Е. Романова, А. Богдановича, в статье I. Сцепуржинского, 35 В. Добровольского.36 Об украинском обряде Черниг. губ. см. в книге А. Ефименко „Южная Русь“.37 У великоруссов обряд отмечен только в Жиздринском у. Калужской губ.38

Воздействие на пчеловодную братчину со стороны старинных церковных братств, а частью и со стороны цеховых организаций — вне всякого сомнения. Думать вместе с некоторыми авторами, что этот обычай и создан братствами, нет оснований. Пчеловодная братчина известна также мордве-мокше Пензенской губ.39 У мордвы Спасского у., Тамб. губ. воск в обряде братчины представлен не в виде свечи, а в виде „воскового хлеба“, 40 в который усердные вкладывали серебряные деньги.41

Коллективный характер пчеловодского обряда сказался и в том, что все члены общины приносят воск для изготовления новой свечи или для дополнения прежней; и в том, что одна и та же свеча хранится по году в доме каждого из домохозяев, пока она не обойдет всей деревни; наконец, часто бывает и сбор продуктов для общей трапезы.

Пчеловодная братчина совершается не всегда осенью, после сбора свежего меда, но и в другие времена года. Мы объясняем это обстоятельство теми же самыми причинами, что и сроки земледельческой братчины; к этим причинам нужно еще присоединить воздействие церковных братств, которые воспользовались традиционного формою братчины для своих целей, чтоб добывать средства на благоустройство храма, при чем они часто объединяли братчину с храмовым праздником.

У русских рыболовов специфической формы братчины, по-видимому, не было. Олонецких рыболовов мы видели на скотоводческой братчине, где они „хватают ильинское мясо“, кости коего служат талисманом при рыбной ловле. В других местах рыболовы пользуются формой братчины пчеловодов: в день своего патрона, 29 июня, собирают „Петру-рыболову на мирскую свечу“, которая ставится в храме перед иконою апостола.42

У кахетинцев на Кавказе мы встречам обряды, близкие к нашей скотоводческой братчине, а также обряды с приношением в церковь св. Георгию вина, что можно назвать братчиной виноделов.43 В известном сербском празднике „крсно име“ или „слава“ нетрудно рассмотреть ряд элементов братчины, слившихся с обрядами иного цикла.44

У русских местами еще недавно сохранялся старый обычай приходить на братчину всякому без зова.45 Этот обычай может служить лишним подтверждением религиозного происхождения братчин. В старых русских жалованных грамотах часто встречается формула об оригинальной льготе местному населению: „въ села и деревни (данной местности) на пиры и въ братчины и о праздницЪхъ незваны пить не ездять ни ходять никто“.46 Историки различно понимали смысл этой формулы. Тут мы имеем замаскированную льготу, освобождающую братчинное пиво и другие напитки от акцизных сборов. Дипломатичность формулы в том, что она не отменяла никаких постановлений о пошлинах, соответствующих позднейшему акцизу, и не противоречила им: равно не мешала многочисленному классу чиновников присутствовать на братчинах, только, но приглашению. Приглашенный в качестве гостя чиновник, конечно, „не придирался“ к столь возможным на братчинах мелким нарушениям устава о пошлинах.

Сноски

1. Ст. Крашенинников. Полн. собр. уч. путеш. по России, II, 1810, стр. 290.
2. Г. Чурсин. Юго-Осетия, I, 1926, стр. 199.
3. Д. Зеленин. Опис. рукоп. уч. архива Геогр. Общества, стр. 652, 762, 778, 969 и др.
4. Ииат. летоп. 6667.
5. Архив ист.-юридич. свед. Калачова, II, 2, стр. 19—41.
6. В д. Будогоще Тихв. у. Новг. г. в 1880—90-х гг. такая братчина, связанная с преданием об олене, совершалась на Успение (15 авг. ст. ст.) после молебна. (Ред.).
7. Зимняя поездка в Белозерский край. М. 1902, стр. 136.
8. Известия Вологодского Общ. изуч. сев. края, II, 1916, стр. 101.
9. Труды Волог. Общ. изуч. сев. края, 1926, стр. 11, 41, 65.
10. Труды Этнограф. Отдела, XIII, вып. 2. М. 1874, стр. 19, прим. 80.
11. Н. Харузин. Олонецкий Сборник, III, 1894, стр. 343.
12. П. Шереметев, op. cit., стр. 137.
13. 2 А. Шустиков, op. cit., стр. 101, 102, 119.
14. Олонецкий Сборник, III, стр. 344.
15. П. Шереметев, op. cit., стр. 136.
16. М. Едемский. Отчет Геогр. Общ. за 1908 год, стр. 39.
17. Н. Афонасьев. Известия Геогр. Общ., XVII.
18. Ив. Михалов. Хоз.-статист. очерки Астр. губ. СПб. 1851, стр. 171.
19. Олонецкий Сборник, III, стр. 343. Н. Харузин, видит тут доказательство происхождения братчины из древних родовых жертвоприношений.
20. Опис. рукоп. Геогр. Общ., стр. 257.
21. Олонецкий Сборник, III, стр. 342.
22. Опис. рукоп. Геогр. Общ., стр. 247.
23. Пал. Кн. Олон. губ. на 1867 г., стр. 131.
24. Д. Зеленин. Троецыплятница. В. 1906.
25. Пам. Кн. Олон. губ. на 1867 г.
26. С. Максимов. Неч., невед. и крестн. сила, стр. 520.
27. Опис. рукоп. 762 и 986.
28. Зап. Геогр. Общ., И, 1868, Трунов.
29. „Канун по сибирским селениям“. Живая Старина, 1907, № 4.
30. Сборн. Отд. Русск. Яз. и Слов. Акад. Наук, т.76, 1903.
31. А. Богданович. Пережитки древн. миросозерцания у белоруссов, 1895. стр. 110; Е. Романов. Белорусский сборник, VIII, стр. 189.
32. Кичин в Волог. Губ. Вед. 1862, № 28; срв. Труды Этн. Отд., XIII, X: 2, стр. 65.
33. Опис. рукоп. Геогр. Общ., стр. 251.
34. Матер, для изуч. быта и яз. Ш, 1902, стр. 174 и сл.
35. Странник, 1877, № 1, стр. 150 и сл.
36. Этнографическое Обозрение 1900, № 4.
37. T.I, СПб. 1905. „Южно-русские братства“, стр. 264.
38. Опис. рукоп. Геогр. Общ., стр. 574.
39. Подробное описание М. Евсевьева в „Живой Старине“ 1914 г.
40. Здесь лишнее подтверждение ошибочности мнения В. Добровольского, по коему празднование свечи есть „чествование света домашнего очага, а свеча — изображение предка“ (Этнографическое Обозрение 1900, J4a 4, стр. 88).
41. Рукопись 1850 г. в архиве Геогр. Общ.
42. С. Максимов. Неч., невед. и креста, сила, стр. 476.
43. Г. Чурсин. Нар. обычаи и верования в Кахетии. Зап. Кавк. Отд. Геогр. Общ., т. 25, 1905, стр. 14—15.
44. Годишаица Николе ЧупиЬа, I, стр. 99.
45. Яросл. Губ. Ведом. 1889, № 50.
46. Грамота 1462—78 г.; си. И. Срезневский. Матер, для словар.-русск. языка, I. стр. 174.