Наговицын А.Е. КРАСНАЯ ШАПОЧКА или МИФ О СМЕРТИ СМЕРТИ


Гаврилов Д. А., Наговицын А.Е.
Боги славян. Язычество. Традиция

В данном приложении мы стремимся показать один из методов анализа фольклорного материала, в котором подчас зашифрованы древнейшие миф, только так и могущие сохраниться в эпоху преследования всякого инакомыслия христианством.

Отметим, что «Красная Шапочка» впервые представлена в сборнике Шарля Перро, уроженца южной Франции и написана им на основе народных сказаний. В самом раннем издании отсутствовал эпизод с участием охотника и высвобождения им Красной Шапочки и бабушки, но по просьбе читателей «убрать несправедливость», в дальнейшие издания данный эпизод был искусственно вписан Перро.

Реконструкция древнейших индоевропейских мифов иногда становится непосильной задачей, если не использовать сохранившийся фольклорный материал, который в то же время приходится анализировать с точки зрения наиболее устойчивой символики и традиции. В этом плане крайне интересны некоторые общеиндоевропейские сказки, такие, например, как сказка о Красной шапочке. Как это не покажется парадоксальным, данная сказка имеет несколько совершенно необъяснимых с точки зрения логики элементов, а если учесть, что в сказках не один элемент, как правило не бывает случайным, то анализ некоторых темных моментов становится тем более интересным. Начнем с того, что в данной сказке наиболее устойчивым моментом является сама Красная Шапочка, под которой понимается как предмет, так и сама девочка. К символике этой шапочки мы вернемся ниже.

Отметим, что шапочку девочке подарила бабушка. Связь девочки с бабушкой подчеркивается всем содержанием сказки. Именно девочка, а не ее мать идет по лесу, кишащему волками, к больной бабушке. «Пострадали» от волка бабушка и девочка, кстати третий человеческий персонаж сказки мать девочки упоминается вскользь, из содержания сказки мы знаем только, что она живет в деревне.

Из индоевропейской мифологии хорошо известно, что дети обычно связывались не с родителями, а со своими дедами и бабками. Такая связь проявлялась в мифологическом, космогоническом и бытовом смысле. Хорошо известен обычай называть детей в честь умершего деда или бабки, в традиционных обществах, например в казахском, старшего сына отдают на воспитание деду и бабке, которые должны воспитать из него будущего предводителя рода и семьи. Даже экономически, подход к воспитанию, и, как правило, тесной связи внуков и деда с бабкой оправданы. Родители заняты добыванием средств к существованию, а старшее поколение, уже не могущее активно трудиться передает накопленный опыт внукам. В космогоническом плане во внуков, в «дитя» как бы переходила душа умершего предка, тем более, что как дед или бабка стояли на пороге Загробного мира в силу своего возраста, так считалось, что и малый ребенок стоял на пороге того же Загробного мира из которого в недавнем времени его душа переселилась в земной мир. Укажем так же на то обстоятельство, что в рассматриваемой сказке бабушка описывается как немощная и больная, что отражает ее близость к смерти и Загробному миру. Более того, больная бабушка живет в дремучем лесу, отдельно от деревни и людей.

С точки зрения обычной, а не сказочной логики такое положение дел непонятно. Почему бы в конце концов не взять больную старую женщину, которой трудно даже вставать в деревню и там не подлечить, и что она вообще делает в глухом лесу? Еще непонятней поведение матери Красной Шапочки, почему бы ей самой не навестить свою больную мать, зачем посылать ребенка через лес, где бродит волк, причем ребенок — Красная Шапочка — даже помощь своей бабушке оказать не в силах. В связи со всеми этими вопросами отметим тот широко известный факт, что дремучий лес в мифологизированных сказаниях практически всегда ассоциировался с иным миром, как правило хтоническим. Например, русская баба Яга живет в дремучем лесу в избушке, как и богиня смерти у древних германцев. Данной указание на дремучий лес как место жительства бабушки подчеркивает ее хтоничность. Кроме того в сказках, собранных братьями Гримм, есть дополнительное указание на место жительства бабушки: «… под тремя большими дубами стоит ее домик, а пониже густой орешник, — ты-то, пожалуй знаешь, — сказала Красная Шапочка».

Если место жительства бабушки рассматривать символически, то указание на три дуба может быть указанием на то, что бабушка живет в сакральном месте, так как дуб в индоевропейской мифологии — это дерево верховного бога громовержца, а число три само по себе сакрально и может являться указанием на троичность вселенной: Небесный, Подземный и Земной мир. Возможно, избушка бабушки находится в неком центре мира, где возможен переход между этими мирами, тем более, что окружающий ее избушку орешник является деревом подземных хтонических богов.

Отметим, что Красная шапочка несет бабушке пирожки и бутылочку вина, которую ни в коем случае нельзя разбить, как говорит ее мать. Пирожки и вино являлись обычным жертвоприношением покойникам или иным представителям Загробного мира у всех индоевропейцев.

Помимо этого представляет интерес то обстоятельство, что Красная Шапочка не должна сходить с дороги между избушкой бабушки и деревней, там она в безопасности. Трудно представить себе реальную ситуацию, когда лесная дорога была бы безопасным от волка местом, скорее там-то он и поджидал бы Красную Шапочку или иных путников, но в сказках дорога является сакральным Путем с которого нельзя сворачивать. Подобное указание усиливает восприятие данной сказки, как забытого мифа. Запомним, что у Красной Шапочки в лес к бабушке и в деревню имеется только одна безопасная для нее дорога. Это обстоятельство тем важнее, что Волк ее встретивший в лесу всячески настаивает на том, чтобы Красная Шапочка свернула с дороги. Она должна нарушить некое табу и тогда станет доступной для Волка. По обычной логике непонятно, почему бы Волку не съесть девочку сразу, а потом добраться до бабушки. Такая отсрочка, казалось бы, ничем не оправдана, да и зачем Волку рядиться в бабушкины одежды и обманывать девочку, когда, казалось бы, можно было бы ее просто подкараулить и съесть.

Вышеперечисленные обстоятельства требуют определенного разъяснения. Начнем с того, что шапочка, подаренная девочке бабушкой, имеет красный цвет, она и стала основным атрибутом девочки.

В чем же может выражаться символика данного головного убора, тем более, что голова традиционно считалась важнейшей частью тела — местом личностных, душевных особенностей человеческой личности.

Поэтому головной убор традиционно имел большое значение, так как в древности полагали, что он как один из основных атрибутов головы накладывает основной отпечаток на личность своего хозяина. Отсюда происходит почитание корон, княжеских шапок, религиозных головных уборов, а также введение специальных головных уборов для замужних женщин практически во всех регионах мира. В ряде случаев специальный головной убор считается необходимой принадлежностью при проведении религиозных церемоний, например в иудаизме.

Зная о важности указание на то, что имя Красной Шапочки связано с головным убором, который как бы характеризует ее личность, рассмотрим, что именно мог обозначать красный цвет ее шапочки.

Еще в древнейшие времена человек обращал внимание, что солнце, заходящее на западе, имеет красный цвет. Исходя из того, что солнце рассматривалось, как живое божество, которое, снисходя ночью в царство мертвых, проходит через него, вполне вероятно, что красный цвет ассоциировался с погребальным обрядом, так как путь души и ее возрождение после смерти во многих традиционных верованиях соотносился с солнцем, например, у этрусков, ацтеков, древних египтян и т. д. Еще со времен Палеолита практиковался обычай окрашивания покойников в красный цвет, видимо что бы уподобить их души возрождающемуся и умирающему солнцу. Подобный обычай существовал не только в Евразии, а даже в Америке и Австралии, где найдены захоронения, которым 20-30 тыс. лет посыпанные красной охрой.

Отметим, что в одной из скандинавских саг мировое дерево Игграсиль описывается имеющим красные корни, соответствующие подземному и Загробному миру, зеленый ствол и белые ветви. Отметим, что бог смерти индуистского пантеона Яма имеет красную одежду, а зловещая богиня смерти Кали, которой до двадцатого века приносили человеческие жертвы имеет красное тело. По русским поверьям водяной, связанный со смертью на воде, носит красную рубаху. Русский народный праздник, поминания предков называется Красная горка, в этот праздник было принято катать с горы крашенные в красный цвет яйца, которые символизировали возможность возрождения души покойника. Даже в доколумбовой Америке богу земли приносили в жертву человека окрашенного в черный и красные цвета.

У древнеиндийских ариев, как и у современных англичан существовал обычай одевать приговоренного к смерти в красное. Часто и сам палач, носитель смерти имел красную одежду.

Исходя из вышеизложенного можно предположить, что Красная Шапочка олицетворяет или саму Смерть или тесно связана со Смертью.

Отметим, что в сказке мы имеем три женских персонажа, связанных друг с другом. Первый из них по старшинству бабушка, связь с хтоническим, Загробным миром которой была показана выше. Вторым по старшинству является мать Красной Шапочки, которая живет в селении и запрещает своей дочке сворачивать с дороги — «нарушать табу».

Третье поколение представляет сама Красная Шапочка. Принцип троичности нам уже встречался когда Красная Шапочка говорила Волку, что ее бабушка живет под тремя дубами. Сам принцип троичности традиционно соотносился с тройственной картиной мира у индоевропейцев. Поэтому вполне логично предположить, что если бабушка, как наиболее старая из женщин соотносится с Подземным, Загробным миром, то две другие женщины могут соотноситься с земным и Небесным миром соответственно. Причем мать, как это описывается в сказке проживает меж людей в селении. Она и по своему среднему положению между поколениями и по четкому указанию на место жительства относится к Земному миру. Красная Шапочка как самая молодая соотносится с миром Небесным.

Дети в народной традиции часто соотносились с Небесным миром. Верование, что ребенка приносит небесная птица аист, что души детей изначально невинны, как пришедшие с неба — общее верование древних индоевропейцев. Для того, что бы лучше понять их логику следует кратко указать на существовавшие верования касательно души, которые во многом сохранились даже в христианстве.

Считалось, что старый человек в конце жизни готовится к переходу на «тот свет». После смерти его душа попадает в хтонический Загробный мир, в котором претерпевает испытания и очищения (католическое чистилище). Пройдя через перипетии подземного мира, душа попадает на Небо, где определенное время отдыхает, а затем для отработки «нового божественного урока», ведущего к совершенствованию души ниспускается на землю в новое тело. Подобная концепция практически в неизмененном виде сохранилась в индуизме. По существовавшим представлениям душа умершего переселялась в ту же семью или род. О связи дедов и внуков нами говорилось ранее.

Можем предположить, что триада женщин олицетворяла саму Смерть в ее трех ипостасях: Смерть в Подземном — Загробном мире, Смерть на Земле и Смерть в Небесном мире.

Для нас важен тот факт, что волк проглатывает двух женщин: бабушку и внучку. Возможно, сама сказка — это отголосок мифа о том, как была побеждена смерть в Небесном и Подземном мире, но сохранилась на земле. Подобный миф мог возникнуть в связи с представлении о бессмертии души, отрицании ее окончательной гибели.

Мы полагаем, что указание на охотника, вспоровшего Волку живот и выпустившего бабушку и Красную Шапочку — это позднейшее добавление, когда сам смысл мифа был утерян и стало необходимо как-то завершить сказку. Счастливый конец в данной сказке становится необходим еще потому, что был практически потерян смысл мифологемы Волка, который съел бабушку и Красную Шапочку. В позднейшее время волк представлялся просто опасным зверем, который может принести вред животным и людям.

Рассмотрим кем был волк в древнейших мифологемах. В «Мифах народов мира» сказано что: «В мифологических представлениях многих народов Евразии и Северной Америки образ волка был преимущественно связан с культом предводителя боевой дружины (или бога войны) и родоначальника племени». «… предок — вождь племени выступает в образе волка или обладает способностью превращаться в волка (греч. Долон, ср. так же слав. Змей Огненный Волк)».

Былинный богатырь Волх Всеславич, умел превращаться в волка и рыскать по дремучим лесам, одолевая в одно мгновение громадные расстояния.

Связь волка с появлением народа и его первопредком просматривается в таких легендах, как римская легенда о Капиталийской волчице, вскормившей Ромула и Рема — основателей Рима; древнеиранской легенде о волчице вскормившей Кира; рассказе китайской хроники 7 века о предках тюрок, истребленных врагами, кроме одного мальчика, которого спасла и вскормила волчица, которая впоследствии стала его женой и родила ему девять сыновей. Подобная легенда существовала и у монголов.

В ряде случаев герой, родоначальник племени, иногда назывался волком, как, например, в осетинском эпосе Нарты, или «имеющим голову волка, как видно в прозвище грузинского царя Вахтанга I — Горгослани, или «имеющим брюхо волка», как в имени героя индийской Махабхараты Бхимы.

Связь волка с умершими предками прослеживается и по другим данным «определяющим в символике волка является признак «чужой». Волк соотносится с «чужими», прежде всего с мертвыми предками, ‚ходячими‘ покойниками и др. В некоторых заговорах от волка говорится, что он бывает у мертвых на «том свете», а при встрече с волком призывают на помощь умерших. Часто при встрече с волком старались «превратиться» в умершего, молчали, не дышали.

Характерно, что связь волка с родней прослеживается в русском обычае называть волками всю родню невесты, иногда всю дружину жениха, в народных песнях родня жениха называет невесту ‚волчицей‘.

Связь волка с Загробным миром хорошо прослеживается, так бог Загробного мира у этрусков Аита носил на голове скальп волка, германский бог Один «содержащий рай для павших воинов» в своем подчинении имел двух волков. Вообще волк и собака во всей индоевропейской мифологии олицетворяли проводников в Загробный мир.

Практически у всех славянских народов существует сказка об Иване — царевиче и сером волке. Волк в этих сказках сродни Семарглу пантеона князя Владимира. «Летает он быстрее ветра, переносит серый на своей спине царевича из одной стороны света в другую».

Волкам вообще присуща функция посредника между «этим» и «тем» светом, между людьми и силами иного мира. Так волк, оживляя в сказке Ивана — царевича, посылает ворона в иной мир за живой и мертвой водой.

Волк своеобразный посредник между Богом и людьми. Нападение волка на скотину считалось выполнением божьей воли и расценивалось как наказание. Существовала поговорка: «Что у волка в зубах, то Егорий дал».

С волком связывались важнейшие приметы, считалось, что он может предвещать судьбу. В связи с представлениями о судьбе и связью волка с покойниками интересно русское верование о том, что «мертвый все знает» и при умении спросить, так же может предсказать судьбу. Волк, перебегающий дорогу путнику, встретившийся ему в пути, показавшийся вблизи деревни предвещал удачу, счастье и благополучие. Если волк забегал в деревню — это была примета неурожая, множество волков сулило войну, вой волков предвещал голод. С волком связывались так же календарные приметы, так вой волка вблизи жилья предвещал войну или мороз, осенью дожди, а зимой метель.

Поедание волком Красной Шапочки, как некой вредоносной сущности не единственный мифологизированный пример, связанный с волком в народной традиции.

Вспомним, что хтонические персонажи славянской мифологии после принятия на Руси христианства стали ассоциироваться с чертями. По народным поверьям, волки охотятся за чертями. Согласно славянским легендам, как указано в вызывающем доверие источнике, «…черт слепил волка из глины или вытесал из дерева, но не смог его оживить. Оживленный Богом волк бросается на черта и хватает его за ногу ‚. Волк по народным поверьям поедал чертей «чтобы они меньше плодились». В народных представлениях черти ассоциировались с козлами, например, козлообразный Сатана.

Знакомая всем с детства песенка: «Жил был у бабушки серенький козлик», где козлика съедают серые волки, и сказка о козе и семерых козлятах, съеденных серым волком, возможно, отражают борьбу небесных и подземных сил, борьбу небесного представителя, волка с нечистой силой — козами и козлятами. В сказке о семерых козлятах есть несколько интересных особенностей. Во-первых, если рассматривать козлят как существ соотносимых с чертями, то, возможно, что речь идет о истреблении первопредком семи смертных грехов. Во-вторых, для того, что бы уничтожить козлят волку пришлось прийти к кузнецу и «перековать» язык, т. е. уподобиться козе. Кузнецы традиционно считались магами, а то, что волку пришлось изменять голос, как мы уже говорили выше, указывает на магию подобия, без которой не возможно ни одно магическое действие.

Итак, можем заключить, что герой-первопредок в образе волка очистил Небесный и Подземный миры от Смерти. Этим он дал возможность возрождения души, ее реинкарнации. Подобный герой — предок сродни греческому Гераклу, римскому Геркулесу и их более архаическому варианту — этрускому Геркле, который, пройдя через Загробный мир, дал возможность возрождения души после смерти. Кстати лев, шкуру которого носил Геракл, как единственную одежду у славян назывался «гривастый волк».

Рассмотрим еще один вопрос, связанный со сказкой о Красной Шапочке. Нас интересует, зачем волку понадобилось целое представление с переодеванием и обманом девочки, в то время как бабушку он съел без каких бы то ни было проблем.

Как нами уже указывалось в разделе о Велесе, богу или герою для того, что бы сразиться с представителем иного мира — необходим проводник или некий магический мост между мирами. На хтоничность образа волка и бабушки — Смерти — мы уже указывали, но если наша реконструкция сказки верна, то сама Красная Шапочка принадлежит к Небесному миру, поэтому волк не способен до нее добраться. Вспомним повесть Н. В. Гоголя «Вий». В этой повести великий писатель отразил народное представление о том, что круг отделяющий Хому Брута от нечистой силы переносит его магически как бы в иной, не доступный для нечистой хтонической силы мир. Только взгляд в глаза Вию перекидывает мостик из одного мира в другой.

В случае с Волком и Красной Шапочкой Волк использует одежду бабушки и ее постель для того, чтобы ей уподобиться. Иными словами он не просто перенаряжается, а совершает магическое перевоплощение, позволяющее ему войти в контакт с небесной Смертью — Красной Шапочкой. Обратим внимание на то, какие вопросы она задает Волку.

Вначале Красная Шапочка спрашивает мнимую бабушку «почему у нее такие большие уши», на что Волк отвечает, что для того, чтобы ее лучше слышать. Затем поэтапно упоминаются глаза, которые нужны Волку, чтобы лучше видеть, затем речь идет о руках, которые нужны для того, что бы лучше схватить, а в конце диалога речь идет о пасти, которой Волк хочет проглотить Красную Шапочку. Отметим эту интересную последовательность. Характерно то, что в шаманских традициях всего мира — на это неоднократно указывал Мирча Элиаде — шаман при общении с духами и вообще существами иного мира вначале слышит их, потом может увидеть, только после этого способен вступить с ними в контакт, а в конце и сам выступать как некий могущественный дух. Иными словами, Волку для того, чтобы уничтожить представительницу иного мира Красную Шапочку вначале было необходимо что бы она нарушила закон, табу запрещающее ей сходить с тропы по пути от своего дома до бабушки. После этого он совершил магический акт уподобления бабушке, а череда вопросов как бы проложила дорогу для аудио- и видиовиализации Красной Шапочки. А затем для возможности вступить с ней в непосредственный контакт — «руки для того, что бы лучше схватить тебя», а затем при упоминании рта, т. е. органа связанного с внутренней сущностью (нутром), уничтожить Красную Шапочку и избавить Небесный и Подземный мир от Смерти.

По нашему мнению сказка рассказывает о том, как было достигнуто бессмертие души. Герой — предок предстающий в образе Волка уничтожил Смерть в нижнем Загробном и верхнем Небесном мире. Характерно то, что для этого он использовал принципы древнейшей индоевропейской шаманской магии: магию подобия и магию проложения пути в иной, чуждый ему Небесный мир. Поэтапный переход от аудио к — видиовизуализации к непосредственному контакту и поглощению самой сущности иномирного существа Красной Шапочки так же указывает на традицию шаманского перехода в иной мир. Для нас представляется важной сама возможность реконструкции славянского и индоарийского пантеона богом и мифологических образов через материал народного фольклора, в том числе и сказок.


Вы можете обсудить эту тему в комментариях.