Что такое экстериоризация и интериоризация?

Есть такое понятие «экстернализация» или «экстериоризация» — это когда мы достаем какую-то внутреннюю установку из себя и представляем ее как что-то отдельное. С малышами так часто работают. Боится, например ребенок бабайку, а ему предлагают нарисовать эту бабайку и порвать листик на мелкие кусочки, и через это справиться со страхом.

Экстериоризация — процесс противоположный интериоризации. :) Интериоризация — это переход внешнего во внутреннее. Например, мама учит: «врать — плохо», а потом мамы уже рядом нет, а ребенок врет, но при этом чувствует себя плохо, потому что этому обучен. Ну, или совсем не врет: внешний запрет перешел во внутреннюю нравственную норму.

Ну так вот. С травматичным опытом происходит ровно такая же фигня: он интериоризируется. Мама сорвалась на младенца, или, чувствуя себя бессильной от усталости, шлепнула его по попе и наорала, а ребенок, не умея это даже в слова облечь, а тем более проанализировать, понимает для себя: «близкий — это тот, кто делает больно». Или даже: «близкий — которому плохо от того, что мне плохо» — дети же капризничают тогда, когда им плохо, голодно, холодно, страшно. И мамино раздражение или действия неразрывно связывается с собой и своим состоянием.

А потом, это важно! — хвост начинает вилять его собакой. «Близкому плохо (по любой причине), значит, это я плохой, ату меня». И если бы все это еще осознавалось! А чаще всего такие установки спрятаны глубоко в подсознательном, и именно поэтому так мощно влияют на нашу жизнь.

А потом ЕСТЕСТВЕННО эта интериоризированная установка получает подкрепление в жизни. Представьте, что мама, по какой-то дурной прихоти, заменяет для ребенка нормальное русское слово «стол» словом «тэйбл». Ребенок запоминает, что вот это — тэйбл. И каждый раз, когда он не понимает, когда ему говорят «стол» или называет этот предмет «тэйбл» — он огребает обратную связь от окружающей его действительности. Потому что мамина прихоть — это частный случай, а окружающая действительность имеет свои представления о том, как этот предмет называть. Конечно, ребенок запомнит, что вот тут проблема, и она влияет на его жизнь, и вот ряд ситуаций, когда действительно проблема высвечивалась. И даже можно найти себе э… двуязычного партнера, который понимает, что подразумевает этот странный человек со своим странным исключением из русской речи.

Таким образом, обнаружив в себе что-то, с чем себе как-то не очень комфортно, это что-то можно экстериоризировать. Взять свой страх, отцепить его от всех ситуаций взрослой жизни, пока не доберешься до первоначальной, где страх и родился — или хотя бы пока не устанешь рыться и не заключишь страх в рамки «это случилось на первом году жизни, с мамой, точнее не помню», а потом РАЗРЕШИТЬ СЕБЕ НЕ БОЯТЬСЯ. Потому что это не нынешний актуальный страх, это страх из прошлого, который когда-то был не прожит, вытеснен в подсознание. Или, того хуже, чужой страх, принятый за свой.

Для того, чтобы поверить в то, что этот страх уйдет, лучше всего срабатывают самые идиотские методы. Можно написать фразу на листочке, свернуть из него бумажный кораблик и пустить с детьми этот кораблик плыть по реке. И не возвращаться к проблеме. Через 10 дней максимум (по опыту) вы начнете замечать, как все вокруг вас постепенно начинает меняться и расцветать. Самое сложное во всем этом — отважиться на то, что в жизни будут происходить изменения, причем — неконтролируемые изменения. А они обязательно будут, если перестать растить из себя бонсай.